23 марта 2025 года епископ Выксунский и Павловский Гедеон возглавил Божественную литургию в Успенском храме Иверского монастыря. Песнопения исполнил хор Центра подготовки церковных специалистов.
По окончании литургии епископ Гедеон совместно с духовенством совершил заупокойную литию по митрополиту Нифонту (Солодуха) и архимандриту Кириллу (Павлову). В их память были испечены и освящены поминальные калачи, которые после богослужения раздавались прихожанам.
Также владыка обратился с проповедью, рассказав о духовных наставниках, которых молитвенно помнили в этот день:
Всечестные отцы, дорогая матушка игуменья Александра с сестрами Иверской обители, братья и сестры, сердечно всех приветствую!
Благо человеку верующему, обретшему в жизни духовника – того, кому можно доверить самые сокровенные движения души. Промыслом Божиим на моем пути встретилось несколько таких наставников. Нескончаемо благодарен Господу за их мудрое руководство: они и наставляли, и вразумляли, а в юные годы подчас и наказывали, когда своеволие толкало на поступки, противные Божиим заповедям. Сегодня мне хотелось бы кратко вспомнить двоих из них. Первого – архимандрита Кирилла (Павлова) – его вы знаете хорошо, а вот о митрополите Нифонте, возможно, слышали немногие.
Позвольте начать с владыки Нифонта. Родился он на Волыни в 1948 году – в эпоху великих потрясений, когда западные земли лишь недавно (в 1939 году) вошли в состав СССР. Представьте, каково было людям, чей мир рушился с изменением не просто границ, но всего жизненного уклада. Судьба же будущего митрополита была исполнена скорбей: полугодовалым младенцем он лишился матери, в два года – отца. Круглый сирота, он воспитывался тетей и добрыми людьми из окружения. Видимо, Господь избирает таких, кто способен до конца нести возложенный крест – и владыка нёс его безропотно, сохраняя верность.
1978 год. Отец Нифонт уже год служил в Троицком храме близ станции Переспа на Волыни. Чтобы попасть туда, нам приходилось ехать полсуток поездом (садились вечером, прибывали к шести утра), а затем идти пешком десять километров. В воскресные дни мы успевали помочь в храме: то прислужить, то поддержать паломников, которых собиралось невероятно много – скромная церковь на 200-300 человек всегда была переполнена.
И это в советские-то времена! Люди тянулись к живому слову пастыря-сироты, окончившего московские духовные школы и проповедовавшего с редкой смелостью. Службы начинались на заре: исповедь длилась часами – с утрени до литургии, которая порой задерживалась до полудня и позже. Владыка, приняв Святые Дары, уже не вкушал пищи. Никто не уходил неутешенным: он находил время для каждого, зная, что паломники ехали из самых дальних уголков Союза – Украины, Белоруссии, Молдавии, Казахстана, даже из-за рубежа.
Можно долго рассказывать о его мудрости, но, думаю, сказанного достаточно, чтобы понять: митрополит Нифонт был из тех, чья жизнь сама стала проповедью – крестоношением в любви и служении.
Сегодня же хочу вспомнить и другого своего духовного наставника — архимандрита Кирилла (Павлова), духовника Троице-Сергиевой Лавры. С ним я познакомился в 1984 году, поступив в семинарию, и до самой его кончины он хранил в сердце каждого студента и насельника Лавры. Но главное — он покрывал нас молитвой и учил послушанию.
Никто не слышал от отца Кирилла ни крика, ни укора. Самым строгим его «наказанием» было, если на исповеди человек открывал тяжкий грех: батюшка лишь касался пальцем его головы. И этого легчайшего прикосновения хватало, чтобы сердце кающегося обратилось к исправлению.
Приведу один штрих из лаврской жизни. Братия собиралась на полунощницу в 5:30. Я, тогда молодой послушник (это был 1987 год), обычно молился у раки преподобного Сергия, держа тяжелый синодик с сотнями имен для поминовения. Отец Кирилл, проходя мимо, тихонько касался моего плеча — знак, что он рядом. Я подвигал фолиант, и мы читали вместе: он — правую страницу, я — левую.
Он учил меня молитвенному деланию: не внешней торопливости, но смиренному доверию Божиему милосердию. А еще — умению поддержать ближнего: его добрый взгляд порой исправлял больше, чем долгие речи.
Потому сегодня, в день молитвенной памяти этих подвижников, особенно близких моему сердцу и всей Матери-Церкви, хочется воздать благодарение за их труды. Труды явные и сокровенные – ибо многое из содеянного ими, как семя в землю, взойдёт для нас лишь через годы. Уже сейчас открываются страницы их подвигов, но главное – те тайные милостыни, молитвенные бдения и жертвы, что остались сокрытыми, как сокровенное сокровище Церкви.
В праздник Креста Господня, напоминающего о жертвенной любви, особенно уместно воззвать: Господи, упокой рабов Твоих со святыми! Да предстанут они одесную Тебя, как верные строители Твоего виноградника. И пусть их дерзновенная молитва, словно мост между землёй и Небом, соединит нас: мы – поминаем их здесь, они – ходатайствуют о нас там. В этом таинственном единстве живых и усопших – вся сила Церкви Торжествующей и Воинствующей.
Потому, братья и сестры, прошу вас: не оставляйте их имена без молитвы. Эти светильники веры, отдавшие себя служению Богу и людям, зажглись не для того, чтобы угаснуть в нашей памяти. Пусть каждое наше воздыхание: «Упокой, Господи…» станет ответной любовью – каплей в океане милости, которую они излили на чад Божиих. Аминь.
Текст иерея Артемия Балашова
Фото Макария Сухарева